В первой половине октября 1941 года наш 3-й батальон 5-й бригады морской пехоты на самоходных баржах переправился на Ораниенбаумский «пятачок». Взвод, которым я командовал, направили к деревне Большие Илики.
Нас принял младший лейтенант — моряк, оказавшийся заместителем командира роты (фамилию его не запомнил), и выделил две землянки в лесу: — Располагайтесь. Предупреждаю: по лесу не бродить, он обстреливается минометами и артиллерией фашистов.
До вечера разрешили отдыхать. Но чуть стало темнеть, младший лейтенант повел меня с командирами отделений на рекогносцировку выделенного нам участка обороны. По скату высоты шли в рост, а как только вышли на гору, попали под обстрел. Один сержант, командир отделения, был ранен. Младший лейтенант ругал себя за то, что ослабил бдительность. Но и мы должны были соображать, ведь до гитлеровцев рукой подать…
На другой день до наших землянок донеслись близкая и частая ружейно-пулеметная стрельба, шум моторов. Я позвал своего связного Алексея Нилова, и мы побежали к дороге выяснить, в чем дело. Навстречу попался уже знакомый младший лейтенант. Он сказал:
— В Иликах противник. Надо помочь выбить его оттуда.
Вот те раз! Как же он туда попал? Оказалось, что разведка гитлеровцев проскочила в Большие Илики через промежуток между нашими подразделениями. Нилов побежал к взводу, а я кое-что уточнил с младшим лейтенантом. Через четверть часа мы скрытно присоединились к роте моряков. Наш миномет начал обстреливать позиции гитлеровцев в Больших Иликах. Но сигналу ракеты бойцы поднялись и с криком «Ура!» побежали к деревне. Хорошо видел, как за ее развалинами метались, убегая, фашисты.
Вскоре убегавших гитлеровцев стало не видно из-за кустов. Нам приказали окопаться. Через некоторое время гитлеровцы попытались атаковать нас, но мы довольно легко отбились. Эго прибавило духу. А к утру нас сняли с этой позиции и возвратили в свои землянки.
Я подробно рассказал об этом бое потому, что он был первым. В первые сутки на плацдарме. А на другой день утром в землянку зашел командир роты Александр Иванович Харитонов и сказал:
— Вот и будешь теперь со своим взводом на под хвате. Кого сменить, кому помочь. Вроде резерва.
Однако через пять дней тот же Харитонов распорядился: — Идите в Петергоф. Найдите кирпичную церковь, там встретимся. Получите новое задание. Шли около четырех часов. Идем, а в голове одна мысль — поесть бы чего-нибудь. К тому времени питание резко ухудшилось. Слышу разговор бойцов сзади. Костя Греченюк, помкомвзвода, идет рядом и, словно угадав, о чем думаю я, говорит:
— Без еды злее будем. Гитлера, гада, надо бить за все беды сразу…
Сержант Греченюк — толковый командир и хороший товарищ. Невысокий, широкоплечий, крепкий, он разворачивался вроде медленно, говорил мало, но если дал команду, то чувствовалось железо в голосе. Люби ли его во взводе, и я его очень уважал. Едва мы подошли к церкви, как появился Харитонов. Он сказал, что взвод вместе с моряками его роты пополняют 3-й батальон 301-го полка 48-й стрелковой дивизии. Ротой будет командовать лейтенант В. К. Кузьминский. Район обороны выделен очень ответственный — Английский дворец.
Английский дворец? Вот это да! Я хорошо знал это красивое здание, стоящее на берегу озера. намеревалась сделать тут свою главную летнюю резиденцию. Потом здесь стали размещать почетных иностранных гостей, а после Великой Октябрьской социалистической революции здание отдали сначала детскому дому, затем дому отдыха «Учитель».
Я проходил срочную службу в Кронштадте. При увольнении часто ездил в Петергоф, всего полгода назад на молодежном вечере танцевал в залах Английского дворца. И вот война докатилась сюда.
К середине ночи добрались до указанного рубежа. Вернее, доползли, потому что идти в рост было невозможно,— все пространство перед дворцом простреливалось. Доложил командиру роты о прибытии и полученной задаче и с его разрешения прилег отдохнуть. Кажется, и часа не прошло, как очередной минометный валет заставил открыть глаза. Увидел у коптилки комсорга роты Колю Матюшко, он разговаривал с незнакомым человеком, у которого было три кубика на петлице.
Мы познакомились. Борис Васильевич Ефремов попросил рассказать о себе. Потом дал несколько советов, которые я хорошо запомнил: постараться ближе узнать каждого во взводе, его характер, наклонности. Слабым — помочь преодолеть страх и стать хорошими бойцами. И самое главное, не жалеть сил для укрепления обороны, настойчиво изучать противника. Район Английского дворца — замок на дороге к Ораниенбауму. Этот замок должен быть заперт надежно.
С изучения переднего края мы п начали. После встречи с политруком я в течение нескольких дней вместе с Ниловым тщательно излазил всю оборону. И смех и грех; полгода назад столько раз проходил здесь, но ни па что не обращал внимания.
Передний край фашистов и ближайшую глубину их обороны мы разглядывали в перископ артиллеристов. Они предупредили, что наши траншеи хорошо просматриваются с вражеской стороны и надо быть осторожными. Перископ забинтовали — под цвет снега, — а если снег сходил, обматывали серой тряпкой. И видели отлично, и себя не выдавали.
Постоянно совершенствовали систему своей обороны. Командир роты лейтенант Кузьминский был очень рад, когда мы предложили дооборудовать стрелковые и пулеметные ячейки, отрыть траншеи и ходы сообщения полного профиля. В тот год зима пришла рано, земля быстро промерзла. Работать приходилось много, а скудное продснабжение ослабляло людей. И все же, что наметили, построили.
Сообщение появились сначала на .
Комментарии (0)