Надежду я растила практически сама, муж ушел, когда ей было всего три годика. Приходилось и полторы ставки брать, и на двух работах упираться, чтобы как-то сводить концы с концами.
Надя моя ни в чем не нуждалась, я отказывала себе, и в обновках, и в развлечениях, но старалась, чтобы дочка выглядела среди сверстников не хуже и не чувствовала себя ущербной. После школы она поступила в столичный ВУЗ, эти пять лет мне дались особенно тяжело, нужно было и учебу оплачивать, и студентке своей что-то давать на прожитье в общежитии. Наконец она получила диплом, устроилась на работу, и мне стало намного легче, теперь нужно было обеспечивать только саму себя. Надежда первые месяцы, работая, слала мне переводы, но я ее убедила, что всего хватает и попросила тратить всю зарплату на себя.
Наверное, я поступила опрометчиво. Тогда я была еще во вполне трудоспособном возрасте, потом вышла на пенсию, но продолжала работать. А дочка за двенадцать лет привыкла, что мне ничего от нее не нужно, и больше вопрос материальный не поднимала.
В столице она вышла замуж за своего коллегу, конечно, нужно было решать вопрос с жильем, они взяли ипотечный кредит, и я прекрасно понимала, что все свободные деньги будут идти на его погашение. С кредитом они справились благополучно, но не останавливались и брали новые – на машину, на ремонт, на мебель…
Словом, в каждом телефонном разговоре дочка жаловалась, что денег в обрез, потому и приехать не может, даже заправить машину, чтобы добраться до меня за триста километров, она, по ее словам не могла себе позволить. Общались мы только по телефону, благо дело, связь сейчас хорошая.
Но вот, на работе меня попросили на выход, освободить месть молодым. И осталась я только со своей незавидной пенсией. Выжить на нее можно, но, именно выжить, а не прожить. Особенно зимой совсем тяжко – коммуналка тянет львиную долю зарплаты, холод и возраст дает знать, чаще болею, а на цены в аптеках страшно смотреть. Да и в магазинах не лучше.
Дочка в курсе, что я уволилась, но, когда звонит, делает вид, что не понимает мое финансовое положение, щебечет «как дела, что себе готовишь?», а я сочиняю ресторанные меню и живописно рассказываю, что сегодня на обед. Надежда восторгается, мол, у нее так не получается, вроде и зарабатывает, а до зарплаты не всегда хватает.
Слушая ее, я вздыхаю и продолжаю играть в эту игру. А после разговора, заглянув в кошелек, чуть не плачу. Неужели Надежда не может сообразить, что копеечная пенсия – это то самое настоящее выживание и доживание, о котором я писала.
Однажды пожаловалась соседке, вернее, поделилась наболевшим. Так она мне посоветовала потребовать у дочки денег, а если откажется – подать в суд. В суд, конечно, я подавать не собираюсь, а денег попросила, не хватало на таблетки. Надежда прислала мне половину нужной суммы, а потом еще и уточнила, точно ли я купила себе лекарство, или потратила на колбасу. Услышав ее вопрос, я поняла, что больше не стану обращаться к дочери, даже если будет очень нужно. Что сделаешь, если я ее сама такой вырастила…
Сообщение появились сначала на .
Комментарии (1)