Отвели нам рубеж в районе Коваши— Усть-Рудицы. С ходу начали его оборудовать. Строили дзоты, блиндажи, отрывали окопы. Батарея занимала огневую позицию на берегу реки Коваши, рядом с противотанковым рвом. Она имела шесть таких орудий. Позицию хорошо оборудовали, построили просторные, добротные кубрики. На батарее побывал комендант Ижорского укрепленного района генерал-майор Г. Т. Григорьев и дал высокую оценку нашей боевой готовности.
Часто бывал у нас в те дни военком школы Петр Алексеевич Каменский. Моряки уважали его за доброе и внимательное отношение к ним. Зайдет в землянку или подсядет к группе бойцов у орудия и поведет неторопливую, откровенную беседу. Расскажет о положении на фронтах. По-отечески расспросит о настроении, нуждах. Он постоянно напоминал нам о важности рубежа, который обороняем. О том, что это последний рубеж перед фортами Красная Горка и Серая Лошадь и Ораниенбаумом. Если врагу удастся прорваться здесь, то в очень трудном положении окажутся и Кронштадт, и Ленинград.
Пожары кругом и гром артиллерийской канонады извещали о том, что фронт приближается. А 5 сентября к вечеру из Усть-Рудиц позвонил майор Смирнов, возглавлявший оборону в нашем районе. Он сообщил, что враг занял Стародворье, подходит к деревне Терентьево, и приказал быть готовыми открыть огонь. Не теряя ни минуты, еще раз уточнили исходные данные для стрельбы. Снова зазвонил телефон. Приказ немедленно открыть огонь по деревне Вяреполь, куда вошли гитлеровцы.
Выскакиваю на позицию и командую: — К бою!
Орудийные расчеты в один миг заняли свои места, Гляжу на ребят и вижу: всех охватил боевой азарт. Работают у орудий быстро, уверенно, четко — как на учениях Поступают доклады: — Первое готово! — Второе готово! — Шестое готово!
Грянул дружный залп.
— Огонь! — еще и еще раз командую, стремясь перекричать грохот. Позиция окутана пороховым дымом.
Заряжающим жарко, их лица в поту. Сбрасывают с себя бушлаты, бескозырки. От высокого темпа стрельбы на стволах начинает гореть краска. На орудии сержанта Лобова — задержка. После выстрела ствол не накатился. Ничего, есть еще пять! Вели огонь до тех пор, пока не поступило приказание прекратить его. Майор Смирнов звонит по телефону. Голос у него радостный: — Молодцы! Крепко дали жару противнику! Из Вяреполя фашистов выбили. Перенесите огонь на Терентьево.
Быстро готовим новые исходные данные и открываем стрельбу. Потом нам рассказывали: и здесь удар был для гитлеровцев неожиданным. Ошеломленные, они выскакивали из домов, метались по улицам и огородам, ища укрытия, но снаряды настигали их везде. Первый успех очень обрадовал и подбодрил нас. Все убедились: и из этих орудий можно хорошо стрелять. Последующие бои прибавляли опыта. И когда батарея получила новое ответственное задание, связанное с обороной горы Колокольня, мы были вполне готовы к нему.
Гора эта находилась неподалеку от развилки важных шоссейных дорог. Вначале на ней закрепилось подразделение 2-й бригады морской пехоты. Фашисты много раз яростно атаковали его, стремясь выбить и овладеть важной позицией. Они забрасывали гору снарядами и минами, поливали из пулеметов. На вершине горы, где моряки держали оборону, был настоящий ад. Но балтийцы стояли прочно. В декабре им на смену прибыл из-под Усть-Рудиц наш 3-й полк морской пехоты. Он занял оборону на рубеже Мишелово—Порожки, а боевое охранение выдвинул на Колокольню Батареи артдивизиона встали на позиции на небольших лесных полянах.
Если не считать Колокольню, участок обороны проходил по болотистой местности Противник же располагался на возвышенных местах Эго было во всех отношениях плохо, а нам, артиллеристам, к тому же затрудняло наблюдение за врагом и корректировку огня. С наземных НП не просматривалась даже ближайшая глубина вражеской обороны Решили подобрать место для наблюдательного пункта артдивизиона на горе Колокольня С этой целью по заданию старшего артиллерийского начальника капитана А К Татаренко я отправился гуда в сопровождении двух разведчиков
Перешли речку Черную, идем лесной заснеженной тропой по нейтральной полосе. Дорога хо1я и контролируется нами, но ходить по ней, все знают, небезопасно. Все же тут пока спокойно, хотя на горе ухают разрывы вражеских мин — очередной обстрел. Вскоре и он прекратился.
Поднимаемся по скату все выше. Дальше двигаться открыто уже нельзя. Прыгаем в неглубокий ход сообщения, идем пригибаясь. Вот землянки и дзот боевого охранения. Пытаюсь осмотреться и слышу голос морского пехотинца:
— Товарищ командир! Не высовывайтесь!
Он нагнулся, взял в руки прут, поднял его и сказал:
— Вот смотрите.
Только он стал шевелить прутом, тотчас последовала пулеметная очередь. По брустверу защелкали пули.
Нейтральной полосы между нашим боевым охранением и здесь не существовало. Бойцы находились, что называется, нос к носу с гитлеровцами, на расстоянии всего 50-60 метров. Естественно, гитлеровцы все время наблюдали за нашими окопами и, чуть что, сразу открывали огонь.
Продвинувшись по траншее дальше, ближе к вершине горы, я выбрал место для дивизионного НП. Отсюда даже простым глазом, без помощи стереотрубы или бинокля, далеко просматривалась местность, занятая врагом. Впереди, чуть слева, у деревни Гостилицы, виднелись оборонительные сооружения фашистов, их огневые точки. Вскоре наблюдательный пункт был готов. На нем расположились командир-артиллерист, разведчики и связисты. Они следили за противником, отыскивали цели и обо всем замеченном докладывали в штаб.
Служба на НП была весьма беспокойной. Когда гитлеровцы обстреливали гору Колокольня из пушек и минометов, всем, кто здесь находился, можно было укрыться. Всем, кроме артиллерийского разведчика, который ждал этого часа. По вспышкам выстрелов он засекал вражеские батареи, определял их координаты. Промежутки между обстрелами использовались для учебы. Да, учеба шла и здесь, — условия для нее были самые подходящие, теория тесно смыкалась с практикой. В землянке при свете коптилки разведчики учились определять координаты целей, наносить их на планшет, четко докладывать о замеченном. Командиры усиленно тренировались в подготовке исходных данных для стрельбы Постоянная учеба — это был стиль нашего артдивизиона, для нее использовался любой удобный момент. То, чем не успели овладеть в школе, добирали здесь, в боевых условиях. И многие стали подлинными мастерами ведения огня: командиры батарей старший лейтенант Михайловский, лейтенанты Пермяков и Капустин.
Я уже говорил, что гитлеровцы часто нападали на Колокольню. Однажды после сильного артиллерийского налета они с двух сторон прорвались к вершине. Беспорядочно строча из автоматов, они прыгали в наши траншеи, лезли напролом. Завязался рукопашный бой. Но возможности были неравные. Горстка моряков и артиллеристы-корректировщики оказались отрезанными от основных сил. Связь прервалась. Фашисты окружили наших.
В эти критические минуты на командном пункте дивизиона вдруг неожиданно пропищал зуммер. Какая радость! Командир-артиллерист с НП немедленно передал координаты, вызвал огонь наших батарей. Огонь, по существу, на себя. Жаль, что не могу вспомнить фамилию этого отважного воина. Бой продолжался недолго. Артиллерийским огнем и решительными действиями морских пехотинцев фашистов прогнали с горы.
Особо отличился в этой схватке телефонист с НП рядовой Свердлов. Это он восстановил связь. Боец, невзирая на опасность, выскочил из землянки искать повреждение. Он бежал вдоль линии, а вокруг рвались снаряды, неслись пули над головой. Наконец он увидел оборванный провод. Его концы разбросало разорвавшимся снарядом. Только успел связист соединить их, как заметил рядом большую группу фашистов. Свердлов быстро сдернул с плеча автомат, бросился в воронку и открыл огонь. И враг отступил.
Сообщение появились сначала на .
Комментарии (0)